Фотографический музей «Дом Метенкова», г. Екатеринбург, 2022 г.

Зал 1.

  Работать над проектом Катя начала в 2020 году. Руководствуясь желанием создать серию на экологическую тему, художница исследовала места экологических бедствий в окрестностях Екатеринбурга. Так в поле зрения художницы попал разлив шахтных вод на затопленном Левихинском руднике. Этот рудник был закрыт в 2004 году, но не законсервирован. Подземные воды постепенно заполняют шахты. Их, конечно же, откачивают, очищают от тяжелых металлов. Но содержание меди и других металлов в водопроводной воде поселка Лёвиха превышает норму в 1000 раз. Старики в поселке утверждают, что земли здесь проклятые, манси (вогулы) наложили заклятье, а может чего и раньше было.

  В процессе исследования территории Левихинского рудника и окрестностей художница обнаружила, что в 2007 году неподалёку от рудника было найдено массовое захоронение детей и молодых женщин в возрасте от 13 до 25 лет. Всего было опознано 15 тел. Следствие установило, что это были жертвы преступной группировки, орудовавшей в Нижнем Тагиле в период с 2000 по 2007 годы. По официальной версии эти женщины и дети принуждались к секс-работе, несогласных убивали.

  Часто жертвы считались пропавшими без вести. СМИ, освещавшие это преступление, а также жители города сообщали, что жертв могло быть гораздо больше — в то время в Тагиле и окрестностях пропадало много людей. Для того чтобы понять, что стало почвой для этих слухов, Катя изучила архивы газеты «Тагильский рабочий» за 2000–2007 годы и пересняла все объявления о пропаже девочек и молодых женщин. В подшивках архива газеты за 7 лет художница нашла 37 объявлений.

  Группировка работала под видом фирмы «Престиж», доставляющей напитки на дом, объявления с рекламой о которой также размещалась в местных газетах. Подробности расследования о деятельности группировки широко обсуждались в печатных и интернет-медиа, в новостных программах на ТВ. Друзья и родственники как жертв, так и преступников приглашались на ТВ-шоу. Было снято несколько документальных фильмов.

  Спустя несколько лет там же, в окрестностях рудника были найдены бочки с обработанными формалином человеческими эмбрионами с бирками. Всего было найдено около 250 эмбрионов, возрастом 22-26 недель беременности. На бирках были указаны медицинские учреждения и фамилии женщин. Для возбуждения уголовного дела не нашли оснований. Полицейские пришли к выводу, что нарушено правило утилизации медицинских отходов. Эти события также широко освещались в СМИ.

  Катя Плечинта выбрала иной способ осмысления произошедшего, используя в своём высказывании мифологический сюжет о русалках, которые являются в месте описанных событий. Также она обращается к собственной биографии и травматическому опыту личных отношений, пришедших на те же самые годы — первую половину нулевых. 

Зал 2.

  Вера в русалок — архаическое верование славян. Свидетельством тому являются многочисленные данные, собранные антропологами и фольклористами в экспедициях. Сведения о русалках извелкаются из суеверных рассказов, запретов, мотивировках, песен и других форм народной культуры.

  При этом в изучении народной демонологии существует трудность, связанная с вариативностью поверий об одних и тех же существах в разных локальных зонах. Это касается и русалок. Так иногда русалку идентифицируют как красивую молодую девушку, а иногда как старую уродливую бабу. Иногда они обитают в водоемах, а иногда в лесах или полях. В одних местах русалки характеризуются тем, что щекочут встреченных людей, в других нет. Также иногда с русалками связываются мотивы расчесывания волос, цветения определенных растений. 

  Богатый экспедиционный материал, накопленный этнографами в 19 и 20 веке о верованиях восточных славян, привел исследователей к доказательству того, что русалки имеют генетическую связь с категорией так называемых «заложных» покойников, то есть людей, умерших преждевременной или неестественной смертью. Это могли быть утопленницы, «колдуньи», девушки, проклятые родителями, грешницы; молодые женщины умершие до брака, а также младенцы, умершие до крещения. Часто русалками становились родившиеся или умершие на Русальной неделе (мистическая неделя, знаменующая переход из весны в лето, связанная с проводами русалок, часто бывает до Троицы, но иногда и после). Иными словами русалки в демонологии славян изучаются как формы контакта земного и загробного мира.

  Русалки в восточно-славянской мифологии описываются очень разнообразно, но наиболее часто, как девушки с длинными распущенными волосами в белых одеждах. Наиболее типичным звуковым поведением русалок выступают крики визг, смех, хохот, плач, вздохи.

  Именно поэтому дневник как практика письма — чуждое русалкам занятие. И в этом смысле Дневник русалки — так называется выставка — это невозможный дневник. Эта невозможность сродни тому, как невозможно представить, репрезентировать, усвоить, проговорить травматический опыт. В нем всегда остается что-то еще. В данном случае мы говорим о травме и персональной (травме художницы), и о травме коллективной (и серийные преступления, описанные в первом зале, к ней также относится). Именно поэтому центральный зал экспозиции остался без большого количества света, и совсем без слов, в отличие от первого и третьего зала. Здесь зритель сталкивается с погружением в чувственно передаваемый опыт или припоминание этого опыта. В некотором роде голос художницы — это и голоса убитых девушек, попытка услышать их с той стороны, что между мирами.

  Помимо уже названных ассоциаций, обнаруженное захоронение часто фигурировало в СМИ под названием «Кладбище невест». И поэтому тоже возникает белое платье, мотив неслучившегося деторождения, свадебные туфли и перчатки. 

Зал 3

  Наиболее характерное свойство русалочьих демонических существ — любовь к музыке, пению, танцам. Обычно они передвигаются небольшими группами, танцуют, поют, водят хороводы около водоемов, в злаковых полях и водоемах. Для русалок характерно пристрастие качаться на ветвях, качелях, зелени, хлебных колосьях. Так пришло решение третьего зала, в котором портреты размещены по кругу и на стойках, которые в каждом зрителе пробуждают какие-то свои ассоциации.

  Эмбрионы, о которых шла речь в первом зале были обнаружены грибниками. После этого события недалеко от мест происшествий был установлен общий поклонный крест в память о нерожденных младенцев и убитых детях и молодых женщинах. Фотографию креста вы могли видеть в первом зале на стене с мозаикой. К слову, она черно-белая, и создана тем же способом, что созданы портреты в этом зале.

  А именно — художница пересняла на пленку кадры из передач посвященных всем вышеописанным событиям, а затем выдержала их в шахтных водах левихинского рудника. Эти снимки представлены на экспозиции в негативах, поскольку загробный мир является противоположностью миру земному, местом, где свет и тьма меняются местами. 

  Вместе с тем свет для русалок разрушителен. Один из мифов гласит, что однажды русалки заигрались на берегу реки до рассвета, восходящее солнце увидело прекрасных дев, влюбилось и стало покрывать их лучами, как поцелуями. Русалки обжигались и погибали. Чтобы спасти своих дочерей мать-река обратила их в деревья: прекрасные волосы стали ниспадающими ветками, белые одежды корой, а тёмные отметины остались от горячих солнечных лучей. Так появилась берёза — тотемное дерево русалок. Сюжет этого мифа есть в темном зале — на изображении с горящей берёзой.  

  Береза часто упоминается в связке с русалками и в фольклорных, обрядовых песнях. Например, в тексте древней песни «На гряной неделе», его можно послушать в этом зале. В видео также используется найденный в интернете свидетельский рассказ о встрече с русалкой. Большинство песен, связанных с русалками пелись на Зеленые святки. Зеленые святки — это та самая Русальная неделя, что до Троицы или после. Этот период был наполнен особыми поминальными обрядами русалок. Например, в темном зале есть фотография с разбитым яйцом. Это связано с тем, что русалок часто поминали яичницей. Это печальная символика, поскольку целое яйцо символизирует бесконечность жизни, разбитые яйца говорили, что шанса на перерождение нет. Зелёные святки всегда заканчивались проводами русалок, обычно из злаков изготавливалась кукла, ее облачали в белую рубаху, надевали венок из цветов и выбрасывали в поле. С этого момента считалось, что русалки уходили жить под воду до Рождественских святок. 

Кураторский текст

На протяжении всей своей истории человечество изобретало разные способы совладания с хаосом. Мифологии упорядочивали хаос внешний, они объясняли происхождение мира и роль населявших его существ. Магические и повседневные ритуалы гарантировали своей повторяемостью стабильность настоящего. Большие религиозные рассказы и политические утопии рисовали картины будущего. Научные исследования обращали мир в понятный каталог, закон и социальные нормы регулировали порядок человеческих взаимоотношений. Но хаос продолжал существовать, вновь и вновь оборачиваясь человеческим страданием и болью. 

Травма, причина боли и оцепенения, закрепощает не только того, кто оказался в ее эпицентре, но и того, кто был рядом и будет следом. Непроработанный опыт прошлого, будь то индивидуального или коллективного, требует пересказа и новых репрезентаций. Искусство и художественные практики, вербальные и невербальные, становятся средством трансформации хаоса социальной и психической жизни, их разрушительных влечений.

Проект Кати Плечинта создан на пересечении сюжетов из ее автобиографии и череды событий, связанных с окрестностями уральского поселка Левиха. Пространство, ставшее одновременно местом преступления и массового захоронения молодых женщин, свалки биологических отходов научного института и экологической катастрофы, предстает сценой для разворачивания рассказа, который выкладывается картинками в зрительском восприятии. Художница бродит по лесу реальных и воображаемых идентификаций, увлекая за собой, подобно русалке, зрителей-путников — от одной истории к следующей, от одного персонажа к другому, в поисках собственного отражения.

«Дневник русалки» — рассказ женщины, оказавшейся между двумя мирами, земным и загробным, — невозможный рассказ. Рассказ об опыте невыразимого, об ужасе и стыде, о боли и страхе, о смерти и преступлении. О том, за что спотыкается речь, о чем невозможно говорить, но и молчать невозможно тоже.

Феодора Каплан

куратор выставки

Авторский текст

Вещи лежали в шкафу. Первый раз я собиралась медленно. Аккуратно складывала один предмет за другим.

У шкафа была особенность — если пройти через определенную точку пространства комнаты, дверца приоткрывалась, я слышала короткий скрип.

Он уходил ночью, уснуть после было невозможно.

Потом, позже, вещи я уже не забирала — сбегала, натянув что попало.

И каждый раз я возвращалась в комнату со шкафом.

Записку я не написала. Когда проснулась ощущение было, будто на голове аквариум.

Постепенно он исчез. Остались кошмары. Я бегу по коридорам, слышу тяжелое дыхание за спиной. Девушка в больнице ко мне всё-таки поворачивается. У нее голова коровы.

Боль тогда разорвала мою память на бессвязные отрывки. Они намокли, затяжелели от слёз и медленно опустились на дно новой души, чтобы саднить там. За эти годы я так и не нашла слов, чтобы рассказать о пережитом.

Блуждая в пространстве страшных снов и воспоминаний, я обнаружила мир схожий с моим. В нем живут русалки. Они населяют леса и водоемы под Левихой. Слезы измученных душ превратили местный рудник в незатягивающуюся рану, из которой сочатся ядовитые шахтные воды, убивающие леса и отравляющие воду в реках.

За шкафом, в котором я снимала сцену возле озера, я приехала на следующий день. А его к тому моменту уже приспособили для себя местные рыбаки.

Катя Плечинта

из «Дневника русалки»